«Спектр» Сергей Лукьяненко

[knignaya-polka]

Начиналось все с детектива меж мирами, семи одинаковых девочек, умирающих одна за другой, других планет и Чужих. А закончилось многостраничными рассуждениями о над-разуме, заводом, делающим всемогущим, и вялым хэппи-эндом. Поэтому начало мне понравилось куда больше. Кулинарные вступления не то, чтобы не понравились, они написаны вкусно и хорошо, но в книге о других мирах, ИМХО, это смотрелось несколько неуместно. Перечитывать вряд ли буду, но о потраченном времени не жалею.

А эта рецензия меня просто улыбнула, поэтому делюсь:
Надо сказать, я с боязнью открыл книгу Сергея Лукьяненко "Спектр", поскольку вред его книг для здоровья уже общеизвестен. И в этот раз интуиция меня не подвела. Первое, что сразу же впечатляет при чтении "Спектра" - обилие табака и алкоголя. Признаться, я даже не смог вспомнить никакого другого произведения отечественной фантастики, в котором бы так упоенно дымили и бухали. На ум пришли только "Гадкие лебеди". Но там оно все-таки соответствовало образу: писатель старой формации в Богом забытом земном городе, где вечно идет дождь и надо хоть как-то согреваться. В "Спектре" же табачно-алкогольная наркомания раздута до совершенно бессмысленных, вселенских масштабов. Курят и пьют практически на каждой странице. Это делают и глупые московские девушки, и мудрые представители сверхцивилизаций. Не говоря уже о супер-герое, который просто не вылазит из многокилограммового рюкзака с табаком-коньяком - ведь за этот ценнейший товар готовы продать душу на любой планете. С учетом того, что в романе нет ни одного мало-мальского описания полового акта, все это наводит на мысль о каком-то чудовщном PR-заказе, призванном сократить и без того низкую рождаемость в стране.
Впрочем, я готов поверить, что пропагандой наркотиков Лукьяненко занимается не по контракту с Philip Morris, а по личной творческой инициативе, используя свой любимый литературный прием - проецирование собственных болезней на всю Галактику. В пользу этой версии говорит и тот факт, что сцены курения и выпивания - пожалуй, единственное, чему веришь при чтении "Спектра". Все остальное напоминает реферат ленивого студента, сшитый белым нитками из кусков чужих рефератов, найденных в Сети. Здесь и привычные разборки со сверхцивилизацией из западной НФ середины прошлого века (Кларк, "Конец детства"), и набившие оскомину прямые цитаты из Cтругацких, и столь же дешевое заигрывание с русским национализмом (в "Спектре" оно скатилось до совсем уже пошлого "Русские не сдаются").
Хотя нужно отдать должное Сергею: он хорошо чувствует ветра, испускаемые в столице. К обычному для СЛ русскому заигрыванию в "Спектре" добавилось и ново-русское. Расшаркивание перед свеженародившейся буржуазией выразилось в цитатах из кулинарных книг. Да-да, именно цитатах - не будете же вы всерьез утверждать, что так описывают собственный опыт:
"Мартин отмерил двести миллилитров риса... Высыпанный в кастрюльку рис Мартин залил тремястами миллилитрами кипятка...".
Нормально, да? Стоит себе простой ново-русский мужик на кухне, варит обычную рисовую кашу (даже без молока, на голой воде) и при этом отсчитывает мензуркой каждый миллилитр. Будто обычных стаканов у него в доме нету - только ядерные спектрометры и атомные весы. Ежу понятно, что произошло: при выдирании цитат из кулинарных книг автор просто поленился исправить стиль на более бытовой - которым написана вся остальная книга, за исключением уродливых красивостей типа "ужаснувшись содеянного" (в прямой-то речи!).
Однако тут меня могут упрекнуть в том, что я цепляюсь к словам, игнорируя "захватывающий сюжет". Да, действительно - завязка у Лукьяненко как всегда любопытная. Загадочные ключники пропускают на другие планеты только тех, кто рассказывает интересные истории. Вполне понятная аналогия с жизнью автора: ключники-издатели выжимают из него все новые романы, а взамен дают денег на зарубежные поездки. Автору, само собой, надоело быть такой дойной коровой. Он задается хорошим вопросом - а зачем я, собственно, несу всю эту пургу из романа в роман? Есть ли в этом великая миссия, или я просто хочу опять съесть "вепрево колено" в новорусской забегаловке в Златой Праге?
Увы, хороший вопрос так и остается без ответа: сюжет быстро скатывается на проторенную дорожку голливудизированного стругацизма. Супер-герой наконец достигает планеты сталкеров (низкий поклон в сторону "Пикника на обочине"). И хотя злые инопланетные жидомассоны плющат его из всех стволов, он все-таки достает свой золотой шарик всемогущества (продолжение поклонов в сторону АБС), который одновременно является и детонатором (снова поклон в сторону авторов "Жука"). Однако сразу после этого герой милостиво отказывается от бесовского всемогущества (лоб уже совсем разбит от поклонов, но тем не менее - это еще один мощный "сенсей-ирей!" за все "Шесть ложек каши").
Короче говоря, закрывая книгу, мы уже воочию видим церемонию награждения "Спектра" на "Интерпрессконе". Под гром космических фанфар Борис Стругацкий выносит и передает Лукьяненке - нет, не одну "Бронзовую Улитку", а хороший рюкзак объемом в тридцать тысяч миллилитров, под завязку набитый этими самыми улитками. При ближайшем рассмотрении оказывается, что у каждой улитки в зубах по сигарете, а их ракушки выполнены в форме бутылок. Сама премия тут же официально переименовывается в "Бронзовую Бутылку". В зале раздается бурное и продолжительное домо-аригото-годзаймасу. Гейши разносят подогретое сакэ и охлажденный "Кирин". Для того, чтобы приготовить настоящее суши с копченым угрем, нужно взять свежего лосося и...
Впрочем, я отвлекся. Лучше отвечу на вопрос, который наверняка уже мучает многих читателей. Есть ли в "Спектре" хоть что-нибудь, что мне понравилось? Да, есть! Это обложка. Художник оказался очень мужественным человеком. На свой страх и риск изобразил героя... выполняющим известное дыхательное упражнение "кокю-хо" из положения "сувари-вадза". Это полностью противоречит всей курительной концепции книги, и наверняка теперь художник Бондарь подвергается преследованиям со стороны могущественного наркопропагандиста Лукьяненко. Но я уверен, что вся прогрессивная общественность встанет стеной на защиту смелого парня, не побоявшегося изобразить здоровый образ жизни хотя бы на обложке вредоносного "Спектра"! Свежего вам дыхания, кохаи.
© Перси Шелли, 2002

Цитаты:
- Кого ты здесь ищешь и как тебя звать, мать твою?
- Меня зовут Мартин. Мать мою зовут Антонина Петровна.

- День добрый.
- Добрый, - согласился бармен, без особого интереса приветствуя Мартина. - Кладбище метрах в ста, за околицей.
- Я так плохо выгляжу? - удивился Мартин. Бармен вздохнул:
- Вы в городе новичок. Сейчас вы попросите пива, а потом спросите, почему у бара такое странное название. Объясняю - дальше по дороге городское кладбище. А здесь - предпоследний приют.

Бармен ему нравился, вот только печаль в глазах никак не находила объяснения.
- Простите за бесцеремонность, а у вас какие-то проблемы?
Ответом был долгий вздох.
- А вы специалист по решению проблем?
- Ну… - замялся Мартин.
- Хорошо, - сказал бармен. - Вы, похоже, достаточно опытный человек. Неподалеку есть склад виски, но я не могу сам туда сходить. В складе обосновалась банда Кривого Джона. Принесите мне ящик виски, и я дам вам очень полезный артефакт.
- Чего? - спросил Мартин, чувствуя, что кто-то здесь сходит с ума.
- Компьютерных игр вы не любите, - со вздохом сказал бармен.

Если бармен производил впечатление человека печального, то сударь в ермолке казался просто средоточием вселенских скорбей. Цивилизация, похоже, чем-то серьезно перед ним провинилась - и мужчина не ожидал от окружающих ничего хорошего.

- Джим, тебе нравятся люди? - спросил он.
- Не знаю, не пробовал, - лаконично ответил индеец.

- Как потерпевший, против которого было совершено действие максимальной враждебности, вы получаете право на все имущество преступника, его честь и достоинство, интеллектуальную собственность, детей и сексуальных партнеров.
- Строго тут у вас, - только и сказал Мартин.
- Конечно, - согласился Лергасси-кан. - Разумеется, вы вправе отказаться от той части компенсации, которая вам не нужна. Ну, к чему, например, вам дурная слава? А вот если преступник прославился как деятель искусств или филантроп - перед вами откроются интересные перспективы. Помнится, был прецедент, когда изобретатель…

- Я понял. Вы не можете меня впустить до вечера.
Охранник сразу же расслабился и заулыбался. Схватка была выиграна - так он считал.
- Совершенно верно.
- Скажите, а в каком случае я мог бы пройти днем? - как бы уже поворачиваясь к выходу, спросил Мартин.
- Ну, существуют различные экстренные и неотложные ситуации, связанные с витальными потребностями организма, важными информационными сообщениями, - просветил его аранк.
Несколько секунд Мартин боролся с искушением сказать, что он умирает от острого спермотоксикоза и Галина Грошева нужна ему как ближайшая женщина человеческой расы.

"Что же мне делать, Господь? Если добро и зло были так слиты во мне, то куда же мне идти? Неужели - в ад?"
"Возвращайся в рай, - ответил Творец, - ибо Я не создал ничего, кроме рая. Ад ты сам носишь с собой".

Но нет, все-таки хотелось Мартину почувствовать свою вину. Хотелось помучиться, покаяться и пережить катарсис. Неизбывно это стремление в русской интеллигенции, выпестовано великими писателями с девятнадцатого века и служит основной причиной алкоголизма, сердечно-сосудистых заболеваний и революционных настроений у лиц с образованием выше среднего.