Когда речь заходит об Уэльбеке, то первым делом все вспоминают не то, что он бесспорно лучший писатель последнего десятилетия, а скандалы с ним связанные. У Мишеля украли Гонкуровскую премию за «Элементарные частицы», видите ли, роман аморальный и слишком уж скандальный. Книгу признали лучшей, однако комитет этой премии не мог совершить такой безумный шаг. Как же так, награждать радикального исламофоба, расиста и человеконенавистника? Не позволительно! Мимо Гонкуровской Уэльбек пролетел и с его «Возможностью острова», хотя конкуренции у него не было совершенно. Об этой книге я и хотел бы рассказать, благо после недавнего прочтения сего творения, до сих пор нахожусь под впечатлением.
Книга эта действительно многоплановая и по ней можно написать множество рецензий, не похожих друг на друга и не затрагивающих даже общие темы. Так о чём «Возможность острова» спросите вы. Кто-то ответит, что это роман о любви, кто-то будет уверять, что эта книга не более чем провокация и критика всего и вся, те, кто не забудут о присутствии в книге сюжета, вспомнят о сектах и религии, однако, я считаю, что «Возможность острова» - эта песнь закату человечества, эдакий танец на костях исчерпавшего себя биологического вида Хомо Сапиенс.
Главный герой – Даниэль зарабатывает себе на хлеб (и особняки) тем, что занимается высмеиванием в своих скетчах всего того, чем живёт среднестатистический обыватель. И делает он это в особо извращённых формах. Больше всего, судя по скетчам, Даниэль любит издеваться над арабами. Однако будучи комиком, этот человек глубоко несчастен и одинок в этом мире. Все его тёмные мысли берут своё начало, как завещал дедушка Фрейд, в проблеме секса и (кто бы мог подумать) любви. Весь ужас в том, что Даниэля любовь без секса и секс без любви не очень-то устраивали. Или вернее, без сочетания этих двух факторов, наш герой оставался несчастным донельзя. Даниэль – гениальное подтверждение теории психоанализа. Действительно, если сексу придаётся слишком большое внимание, как могли бы утверждать скептики, то, что же, скажите, тогда важно? Разве что любовь? Или всё-таки секс и любовь действительно две части прекрасного единого целого? Однако же вся суть человеческого несчастья, как считает рассказчик, основана на старении. «Когда уходит физическая любовь, уходит все - вялая, неглубокая досада заполняет однообразную череду дней. А относительно физической любви я не строил никаких иллюзий. Молодость, красота, сила: критерии у физической любви ровно те же, что у нацизма». В жизни Даниэля основную роль сыграли две женщины, две роковые женщины, несущие разрушительную несчастную любовь и «несчастный секс». Крах мечты романтика, скрывающегося за маской циника, как известно, неминуемо ведёт к угасанию тяги к жизни. От безнадеги и скуки наш герой подаётся в странную секту, в которой в силу удивительного стечения обстоятельств, вынужден остаться. Впоследствии окажется, что Даниэль присутствовал при событии, которое похоронило всё человечество.
Вторая часть книги посвящена рассказу 24-го и 25-го клонов Даниэля. Эдакая антиутопия, которая при должном подходе могла бы стать утопией. Однако, как известно, Уэльбек ещё тот пессимист и его человеконенавистничество выливается не в ницшеанстве, а во взгляде на мир будущего, подобный взгляду Замятина и Оруэлла. На самом-то деле секта элохимитов двигалась в логичном направлении, разве что, они упустили одну немаловажную деталь, о которой я, впрочем, упомяну позже… И всё же как-то обидно, что «Возможность острова» трагическая антиутопия, а не манифест молодого фашиста.
Немного о самой секте. Суть этого культа состояла в том, что якобы человек был когда-то создан Инопланетянами и что де грядёт Второе Пришествие. Ахинея? Ахинея. Оттого и сторонников у секты не так-то уж и много. Так волей случая Даниэль попадает на съезд сектантов, благодаря родственнику своего приятеля. Там же он обнаруживает во главе секты незаурядных, интересных людей, очевидно, не верящих в столь абсурдные вещи. Будучи человеком достаточно известным и вполне состоятельным, Даниэль становится особо важной персоной на сектантских съездах и заводит приятельские отношения с верхушкой этого уфо-культа. Однако после одного случая, Даниэль понимает, что секту он уже никогда не покинет. Этот же случай становиться причиной феноменального роста секты и превращение её в основную мировую религию. Важнейшим положением секты являются клонирование и научные разработки в области генетики, что, по сути, приводит к краху человеческой расы и становлению «неолюдей», иными словами, к приходу сверхчеловека. В новом мире на смену умирающему человеку тут же приходит его новый клон, а пищу ему заменяет солнечный свет. С сексом, приносящим сплошные несчастья, в мире неолюдей туго, в силу того, что они не контактируют друг с другом физически. Общение происходит исключительно в сети, а часть дня неолюди посвящают тому, чтобы написать некое послание (которое мы и читаем), «будущим поколениям», то есть следующим «номерам». Каково жить в таком мире, где ты никогда не плачешь, но никогда и не смеёшься? Должно быть, это чертовски скучно. Люди же не вымерли, а одичали и отупели, превратившись тем самым в разновидность зверей, с точки зрения неочеловека. Главы рассказа о своей жизни Даниэля и его клонов чередуются, чем и вызывают интерес у читателя с самого начала.
Чем, по моему мнению, плох жанр антиутопии? Ответ очевиден: фальшивостью. Предпосылок к подобному удручающему миру у Уэльбека я не вижу. С моей точки зрения, вообще следовало бы хорошенечко отсеивать людей перед клонированием, внедрить в сектантское учение хоть капельку идеологии, ввести некоторые евгенические методы. Очевидно, как поступил бы я сам, учитывая моё националистическое мировоззрение. Генетические модификации, я, понятное дело, поддерживаю. «Человек – это то, что должны превзойти», но не так, как было сделано у Уэльбека. Понятно, что, избежав некоторых минусов реальности Даниэлей третьего десятка, можно было бы построить нехилый коммунизм, в который я наивно верю. К коммунизму через национализм, генетику, абсолютизацию науки и смерть религиозного мировоззрения, как я люблю говорить…Однако, упрекать Уэльбека в том, что ход его мысли не идентичен моему вряд ли уместно. Однако книга не могла меня разочаровать, несмотря ни на что. В отличие от того же «Норвежского леса» Харуки Мураками – одной из самых идеологически гнилых книг современности. Депрессивность Уэльбека не раздражает, потому что она до циничного реалистична, его же рассуждениями я наслаждаюсь. У Мураками же слабость и плаксивость героев постоянно меня выводили из себя, в процессе чтения. Если начать их сравнивать, то Мураками пишет слезами и соплями, а Уэльбек кровью.
Для тех, кто ещё не ознакомился с произведениями талантливого француза, и сомневается в пригодности подобной литературы для их тонкого литературного вкуса, сообщу, что Мишель не похож на множество других современных авторов, чей успех сомнителен. На кого похож Уэльбек? Доступный Шопенгауэр или Сартр, помешанный на сексе, с одной стороны и разочаровавшийся ницшеант плюс депрессивный Оруэлл, с другой. Провести аналогии с современными модными авторами (помимо примера с Мураками) не берусь, однако замечу, что наверняка Уэльбек является самым талантливым писателем новой волны. Он снова написал роман-шедевр, подтверждая тем самым факт того, что он лучший писатель современности.