«Бессильные мира сего» С. Витицкий (Борис Стругатский)

[knignaya-polka]

История времен девяностых. Раскиданные по городу, живут уникальные люди. Супермены нашего века, получившие свои способности в результате секретных правительственных экспериментов. Один – управляет насекомыми. Второй – убивает взглядом. Третий – видит ложь. Четвертый - изменяет будущее… И кажется – все им дано, чтобы править этим миром, чтобы сделать лучше и свою жизнь, и жизнь окружающих. Однако они работают за гроши, живут под неусыпным оком спецслужб, их шантажируют бандиты. И что странно – они ДОВОЛЬНЫ.
Воистину, очень удачно подобрано название…

Цитаты:
«Мораль: никогда не ори на начальника - ори на подчиненных и терпеливо ожидай, пока до начальника дойдет, в чем дело и как ему поступать надлежит».

«Опять один. Сражаюсь с коровами как лев. Должен отметить, что самое страшное животное на свете – корова. (Хантер неправ: он считает, что леопард; какая ерунда!). Я был разгромлен. Два раза мне удалось опятить быка, в третий он зашел с запада, оказавшись у меня за спиной. Он рыл копытом землю и с сипением разевал пасть – видимо, грязно ругался…»

Тимофей – странный человек. Командор как-то сказал про него (с задумчивостью в голосе): «Интересно, сколько букв «с» в слове «Сыщенко»?»

- Дрянное мясо. Что с ним делать прикажете? Мы на нем себе последние зубы поломаем.
- Сделайте харчо.
- Харчо вредно.
- Тогда баранью похлебку. С чесноком. И с макаронами. Снотворное и слабительное в одном флаконе. Не только вредно, но и вкусно.

- Вадим Данилович, вы бы сели. Что вы, в самом деле, вскочили, как прыщ. Один мой знакомый говорит в таких случаях: сядьте на попу…

Без одной минуты девять (немец паршивый, педантичный) на углу образовался Работодатель и стал дожидаться клиента, который, видимо, не был ни немцем, ни педантом, а потому опаздывал, как и полагается нормальному русскому человеку мужского пола, если свиданка не сулит ему ничего особенно хорошего или такого уж совсем плохого.

Ошеломленный (и полузатоптанный) Работодатель слабо и робко отбивался в том смысле, что ладно, мол, чего уж теперь, да что вы, ей-богу, так беспокоитесь, ну нет и нет, ничего страшного, пусть поправляется, созвонимся, передавайте мои соболезнования, это ж надо, как не повезло, но страшного-то ничего не случилось, что вы так волнуетесь…

И получалось, что двадцать гринов, в скобках – баксов, только что накрылись медным тазом – старым, дырявым и с прозеленью. И с длинной гладкой ручкой притом – для удобства накрывания…

- Кофе будете? – спросила секретарша. Она уже была на подхвате – полная фигура ее выражала стремительную готовность сей же час обслужить: кофе, чай, рюмка бренди, сигаретка «винтер», распечатать файл, найти ссылку, сгоношить бутерброд, дозвониться до ремонтной службы, вызвать ментов, сделать инъекцию, заштопать дырку в кармане, вправить вывих – она все умела и никогда ни от чего не отказывалась.

В конторе Работодатель все еще разговаривал по телефону. Он помещался в своем кресле для руководителя (150 долларов, включая доставку) – угольно-черном, с неимоверно высокой спинкой и круглыми подлокотниками, помещался, перекрутивши себя сложнейшим образом в некий узел из длинных подергивающихся конечностей и сделавшись похожим не то на осьминога в черной паре, не то на клубок пресмыкающихся в состоянии так называемого склещивания, то есть занятых любовью.

- И где все это будет происходить?
- В населенном пункте Мотовилово.
- О, Мотовилово! Пуп земли русской!
- Нет, браток. Пуп – это Большое Мотовилово, а мы с тобой едем в Малое.
Юрий закрыл глаза и расслабился. Малое так Малое. Хоть и вовсе Микроскопическое. Микро-Мотовилово – это звучит даже недурно.

Машину снова повело. Юрий еще крепче вцепился в скобу правой рукой, а левой уперся в Торпедо – для прочности. «Для прочности, для легкости и для удобства стекания крови», - пронеслось через сознание.

- Чего молчишь? Дар речи проглотил?

Пшикнули взламываемые баночки тоника, зазвенел лед, они чокнулись толстыми стаканами и выпили, и сразу же в голове весело зашумело, и мир сделался вполне приемлем, даже более того – уютен и хорош. Мир стал добр, но требователен – срочно требовалось повторить…

Поза «новый русский разговаривает по мобильному телефону» - аллегорическая фигура начала тысячелетия, сюжет для нового Родена…

- Господи, как я от тебя устала! Подвинься!
- М-м-м?
- Нет. Не хочу. Прекрати.
- Головка болит?
- Все болит. Я целый день стирала. Отстань.
- Вымрем!

- А пожевать чего-нибудь не найдется в этом доме, а? Солененького бы чего-нибудь…
- Соль есть. Килограмма два. Сейчас организуем.

- А как вы с ним познакомились, если не секрет?
- Не секрет. Мы с ним вместе искали Шамбалу.
- Нашли?
- Нет. Не успели. «Пришел лесник и всех выгнал к чертовой матери…»

Маленький Иуда сгорбился перед ликом гигантского Христа на большом полотне, где прочие апостолы спали расслабленно и безмятежно, синевато-зеленые, блеклые, похожие на протухающие куриные тушки…

- Слышали про такого? Эраст Бонифатьевич зовут… Педераст Бонифатьевич! Если бы у меня была под рукой двустволка, я бы набил этой суке морду!

- Но позволь! Мы же договорились! Тенгиз же ясно сказал…
- Да в интимные отношения я вступал с твоим Тенгизом!..

Комната по-прежнему вызывала в памяти старый рекламный слоган: «Так выглядит под микроскопом трудновыводимое пятно».

- Я понимаю медленно, но всегда.

- Что – против лома нет приема?
- Нету лучшего приема, чем сидеть все время дома.

- Как отвлечься от неприятных мыслей? Вспомнить, что смертен. Сразу все встает на свои места. Масштаб появляется, понимаешь?