«Ведьмак-7. Владычица озера» Анджей Сапковский.Трижды во время чтения волосы на моей голове вставали дыбом.
Первый раз - когда после очередного перемещения во времени и пространстве с куртки Цири спрыгнула блоха. Упоминание корабля «Катриона» как судна, вошедшего в историю, и отрывок про умирающего кота Рыжика держали меня за глотку от первой до последней буквы. Очень жаль, что, как мне сказали, на этом подробности эпидемии заканчиваются. Возможно, я кровожадная, но, учитывая, как сочно и прямо в «Ведьмаке» даются описания различных человеческих мук, описание Кровавой Лихорадки стоило бы того, чтобы его прочесть.
Второй раз - когда из шкафа императора Эмгыра вывалился запрятанный там скелет его прошлого. Видела я немало «финтов ушами», но этот финт – всем финтам финт!
И третий – когда с Геральтом случилось то, что случилось. При том, что я знала, что это неизбежно случится, я не ожидала, что это произойдет именно в этой книге. Неожиданностью стало. Аж в голове гудело…
И вообще – пипец! В голове – бардак. Не верится, что это конец. Впрочем, есть же еще какое-то произведение о Цири? Буду искать *велик и могуч Интернет*.
Цитаты:
читать дальше– Они разговаривали. Но это был не совсем обычный разговор.
– И что же в нем было необычного?
– Большую часть времени она держала ноги у него на плечах.
– Скажи, ведьмак, что ты любишь во мне больше всего?
– ЭТО.
– Ты из цинизма шарахаешься в тривиальность и банал. Попытайся еще раз.
– Больше всего я люблю в тебе твой ум, твой интеллект и твою духовную глубину. Твою независимость и свободу. Твою…
– Не понимаю, откуда в тебе столько сарказма.
– Это был не сарказм. Это была шутка.
–Давай примем лучше, что сейчас пришло время комплиментов. Любовь без комплиментов отдает физиологией, а физиология плоска. Говори мне комплименты!
– Ни у кого от Яруги до Буйны нет такой прелестной попки, как у тебя.
– Везет же! Теперь ради разнообразия ты поместил меня где-то между варварскими северными речками. Опуская вообще сомнительное качество метафоры, нельзя было разве сказать: «От Альбы до Вельды»? Или от «Альбы до Сансретуры»?
– Мне ни разу в жизни не доводилось бывать на Альбе. Я стараюсь избегать сравнений, если они не подкреплены личным знанием вопроса.
– И-ах! Так ты серьезно? Отсюда вывод: попок – а речь, как ни говори, все еще о них – ты повидал и опробовал опытным путем достаточно много, чтобы сделать соответствующие сравнительные выводы? А, белоголовый? Так сколько же женщин было у тебя до меня? Э? Вопрос поставлен, ведьмак. Нет-нет, лапы прочь, таким манером ты не отвертишься. Так сколько женщин у тебя было до меня?
– Ни одной. Ты у меня первая!
– Ну то-то же!
– Этот, – ведьмак тряхнул добычей, – обычно нападает сзади, а целится точно меж позвонков, либо под левую почку, в аорту. А что до василиска, то без разницы, куда он укусит. Его яд – сильнейший из известных нейротоксинов, убивает за одну секунду.
– Бррр… А скажи, которого из них можно прикончить с помощью зеркала?
– Любого. Если садануть прямо по башке.
– Терпеть не могу мужчин, которые всячески пытаются вывернуться.
– А каких мужчин терпишь?
– Список длинный. Достаточно высоко в нем стоят мужчины, которые ради любимой женщины готовы идти на край света, бесстрашные, рисковые, пренебрегающие опасностями. И не сдающиеся, даже если кажется, что шансов на успех уже нет.
– А остальные пункты списка? Другие мужчины, которые в твоем вкусе? Тоже психи?
Утомленный шут пытался смешить, но где уж ему было до Ангулемы. Потом появился медвежатник с медведем, а медведь к общей потехе испугался и наклал кучу на полу. Ангулема погрустнела и слегка угасла – с такими конкурентами ей трудно было тягаться.
– Песню, как говаривает один мой знакомый, не задушишь, не убьешь…
– Песню – да. Но песенника – вполне.
Всадником оказался Лютик, мчащийся во весь опор, не жалея коня. О диво, конем был мерин поэта Пегас, который скакать не любил и не привык.
– Ну, слава всевышнему, – сказал трубадур, задыхаясь так, словно не он скакал на мерине, а мерин на нем.
– Ты думал. А чем, интересно? Ты, недотепа, если б в супе таракана съел, так в кишках у тебя завелось бы больше ума, чем в башке.
– Зашли мы в приозерную рощицу ольховую. Глядим, а там прям-таки неимоверность виноградных улиток. Ну, взяли мы мешок и насобирали этих миленьких моллюсков, сколько в тот мешок влезло…
– Многие сбежали, то бишь сползли, – покачал головой Золтан Хивай. – Мы были малость подшофе, а они чертовски юркие… улитки-то.
– Зло, с которым я боролся, – повторил ведьмак, – было проявлением действий Хаоса, рассчитанных на то, чтобы нарушать Порядок. Ибо там, где ширится Зло, Порядок воцариться не может, все, что возведет Порядок, рухнет, не устоит. Огонек мудрости и пламечко надежды, костер тепла, вместо того чтобы разгореться, погаснут. Опустится тьма. И во тьме будут клыки, кости и кровь.
– Оч-ч-чень это даже хорошо сказано, ведьмак, – согласился Ярпен Зигрин. – И, как сказала молоденькая Керо королю Вриданку при их первом общении, «недурная штучка, но есть ли у нее какое-то практическое применение?».
– Прогресс – навроде стада свиней. Факт существования стада приносит сельскому хозяйству выгоду. Есть рульки, есть солонина, есть холодец с хреном. А посему нечего нос воротить потому, мол, что всюду насрано.«Ведьмак-8. Дорога, откуда не возвращаются» Анджей Сапковский.Я в замешательстве. Этот коротенький рассказик, достойный пера девятиклассника, банальный до не могу – подписан именем Сапковского. «Что это было?» - это все, что крутится у меня в голове после его прочтения.
«Что-то начинается, что-то заканчивается» Анджей Сапковский.Милая, но по мне – совершенно не смешная шутка на тему бракосочетания Геральта и Йеннифэр.
Цитаты:
читать дальше- Ты можешь мне сказать, какого бога чтит этот хромец Хервиг?
- Насколько мне известно, никакого. Утверждает, что религия - мандрагора для масс.
На магическом судне-амфибии, напоминающей помесь лебедя с большой подушкой, прибыли чародеи. Их оказалось вчетверо меньше, чем приглашали, и втрое больше, чем ожидалось.
В западном крыле замка рыдала Анника, дочка войта Кальдемейна, которая не знала, что гламарию полагается втирать под глаза, свою долю съела и в результате получила расстройство желудка. Поплакали также жрицы Иоля и Эурнейд, поскольку Йеннифэр наотрез отказалась надевать сшитое ими белое подвенечное платье. Не помогло и вмешательство Нэннеке. Йеннифэр ругалась, швырялась предметами и заклинаниями, повторяя, что в белом похожа на какую-то долбаную девственницу. Расстроенная Нэннеке тоже начала орать, упрекая чародейку в том, что та ведет себя хуже, чем три долбанных девственницы вместе взятых. В ответ Йеннифэр метнула шаровую молнию и развалила крышу на наружной башне, что, впрочем, имело и положительную сторону - грохот вышел такой страшный, что дочка Кальдемейна впала в шоковое состояние и у нее прошел понос.