«Мор, ученик Смерти» Тэрри Пратчетт

[knignaya-polka]

Что-то плоскомирный Смерть все больше кажется обуреваемым одним из двух чувств - то ли ленью, то ли скукой. То он уходит в отставку, а в этой истории нашел себе приемника и, убедившись, что тот справляется, отправился познавать прелести жизни: пить, рыбачить, танцевать и играть в азартные игры, в конце концов, найдя себя в кулинарии. Мор же, поддавшись любовной горячке, не отнял жизнь у той, кому это было предначертано, что повлекло за собой раздвоение реальностей и кучу других проблем. Отсюда вывод: «Ответственную работу должны делать профессионалы».

Цитаты:
Этот мир, как следует из названия, совершенно плоский и покоится (точнее, едет верхом) на спинах четырех огромных слонов. Слоны стоят на панцире гигантской звездной черепахи по имени Великий А'Туин. Диск обрамлен водопадом, пенистые каскады которого бесконечной лавиной обрушиваются в космос.
Ученые подсчитали, что шансы реального существования столь откровенно абсурдного мира равняются одному на миллион.
Однако волшебники подсчитали, что шанс «один на миллион» выпадает в девяти случаях из десяти.

Не прошло и пяти минут, как Мор вышел из мастерской портного уже в обновке. Она представляла собой болтающееся одеяние коричневого цвета и неопределенного предназначения. Очевидно, предыдущий обладатель, надев новое платье, скинул старое и прямо в мастерской его и оставил, испытывая облегчение и радость - чувства в данном случае более чем понятные. По-видимому, главной целью приобретения было не лишить Мора возможности вырасти именно в этой одежде. Причем явно исходили из предпосылки, что вырасти ему предстоит в девятнадцатиногого слона. Отец окинул сына критическим взглядом.
- Очень прилично, - хмыкнул он, - тем более за такие деньги.
- У меня все чешется, - ответил Мор, - мне кажется, кроме меня, там есть кто-то еще.
- Тысячи мальчишек в этом мире были бы очень благодарны за такую красивую, теплую... - Лезек сделал паузу и сдался. - Короче, за одежду вроде этой, сынок.
- А не мог бы я поделиться ею с ними? - с надеждой в голосе спросил Мор.

Поэты не раз предпринимали попытки описать Анк-Морпорк, но все потуги окончились провалом. Возможно, виной этому послужило откровенное, чисто плотское жизнелюбие города. А может быть, дело просто в том, что город с миллионным населением и без единой канализационной трубы слишком уж бьет поэтов по нервам.

Здесь вращались исключительно сливки общества - во всяком случае, те его компоненты, которые всплывают на поверхность и которые благоразумнее называть сливками.

Человек был приземистым и смуглым, с прической в стиле «кокосовый орех в стадии превращения в сверхновую звезду»

- Знаешь, что происходит с мальчиками, которые задают чересчур много вопросов?
Мор на мгновение задумался.
- Нет, - в конце концов, промолвил он. - Что?
Воцарилось молчание.
- Разрази меня гром, если я знаю, - произнес Альберт, выпрямляясь. - Наверное, они получают ответы, а затем используют их для своего блага.

Он так и не набрался мужества попробовать альбертову овсянку, которая вела свою собственную, частную жизнь в глубинах кастрюли и ела ложки.

Он заблуждался, в конце туннеля все-таки был свет. И его источником являлся огнемет.

Пруд, питаемый ледяным источником, которым, по-видимому, рвало возвышающегося над водой каменного льва.

- Некоторые истории просто чудесны. Например, одна девушка выпила яд, когда ее молодой человек умер. А другая бросилась с обрыва, потому что отец настаивал, чтобы она вышла замуж за старика. Еще одна утопилась, потому что не захотела подчиняться...
Мор слушал, точно громом ударенный. Судя по сведениям, содержавшимся в подборке излюбленного чтива Изабель, выживание женщин на Плоском мире стояло под большим вопросом. Лишь редкие, самые выдающиеся особи умудрялись пережить подростковый период и протянуть достаточно долго, чтобы износить пару чулок.

Это были те самые люди, которых принято называть солью земли. То есть суровые, квадратные и вредные для вашего здоровья.

До сих пор он ни разу не видел, чтобы кто-нибудь так ловил рыбу на мушку. Бывают мокрые мухи, бывают сухие, но эта муха вгрызалась в воду с воем циркулярной пилы и возвращалась обратно, волоча рыбу за собой.

- Да, но сделать это можно по-разному. Я умру гордо, подобно королеве Изириэль.
Мор наморщил лоб.
- Это кто такая?
- Она жила в Клатче, у нее была куча любовников, и она села на змею, - вставил Кувыркс, натягивавший в это время тетиву арбалета.
- Она сделала это нарочно! Запутавшись в сетях любви!
- Все, что я помню, это то, что она любила принимать ванны из ослиного молока. Забавная вещь - история, - задумчиво произнес Кувыркс. - Вы становитесь королевой, правите тридцать лет, издаете законы, объявляете войны народам, а в итоге вас вспоминают только потому, что от вас за версту несло кефиром и вас укусили в...

Мор почувствовал, что должен как-то отблагодарить ее.
- Должен сказать, - произнес он, - ты молоток.
- Ты хочешь сказать - тяжелая и блестящая?

- Что означают все эти символы?
- Содоми нон сапиенс, - пробормотал себе под нос Альберт.
- А это что значит?
- Значит, если я хоть что-нибудь понимаю, то я педераст.

Они приходят сюда не ради изысков или экзотики и придерживаются традиционной пищи, как то: зародыши нелетающей птицы, рубленые органы в оболочке из кишок, куски свиной плоти и горелые семена сорной травы, погруженные в животные жиры. Или, как эти блюда называются на местном диалекте - яйца, сосиски, бекон и отбивные.

Кто бы ни был создателем этого платья, чувства меры он был лишен начисто. Он положил кружево поверх шелка, отделал все это черным дурностаем, перевил жемчужными нитями все места, через которые проглядывало обнаженное тело, взбил и накрахмалил рукава, добавил серебряной филиграни, а потом опять взялся за шелк.
И в самом деле, казалось совершенно невероятным, что такое можно сотворить всего лишь из нескольких унций тяжелого металла, десятка раздраженных моллюсков, пары-тройки дохлых грызунов и большого количества нитей, извлеченных из брюха насекомых. Принцесса не столько надела платье, сколько заняла его; если нижние оборки не поддерживались колесиками, то Кели была значительно сильнее, чем Кувыркс привык считать.
- Что скажешь? - осведомилась она, медленно поворачиваясь. - Это платье носила моя мать, бабушка и ее мать.
- Что, все вместе? - Услышь Кувыркс положительный ответ, он с готовностью поверил бы.
«Как ей удалось туда влезть? - гадал он. - Там, сзади, наверное, есть дверь...»