«Тридцать три несчастья. Конец!» Лемони Сникет.

[Инь Ян]

Я уже писала, что меня раздражают книги с неопределенным концом? И то, что я нервничаю, когда в конце книги не дается ответ на вопрос, который был поставлен в начале? В таком вот нервно-раздраженном состоянии я и закрыла последнюю книгу эпопеи о злоключениях семейства Бодлеров.
Сама серия мне очень нравится. Я рекомендую ее всем мало-мальски заинтересовавшимся знакомым. И пытаюсь убедить их, что своеобразный тон написания и крупный шрифт – вовсе не показатель «детскости». Конечно, книжке далеко до напряженности и драматизма «Гарри Поттера», до серьезной заумности «Темных начал», но атмосфера, созданная в ней, действительно уникальная. В ней подкупает наивность взрослых и серьезность детей. Я совершенно не жалею ни о потраченных деньгах, ни о затраченном времени.
Но! Вернитесь к началу поста. Последняя книга меня и порадовала, и разочаровала. Во-первых, оказалось, что я умудрилась упустить из виду предпоследнюю книгу – почему-то ее не было в продаже. Теперь придется искать и читать, делая вид, что концовки я не знаю. Хотя сомневаюсь, что я почерпну из нее что-то судьбоносное и решающее.
Во-вторых, в самом конце «Конца!» в новом виде предстал граф Олаф. В какой-то момент я даже почувствовала к нему симпатию. Обидно, что в книгах были даны лишь его поступки, без объяснения глубинных мотивов и размышлений. Он остался для меня загадкой.
В-третьих, как я уже пожаловалась, не объяснено ничего. То есть, что-то, конечно, объяснено, но такого, чтобы можно было сложить весь паззл до конца, испытать кайф от осознания сложности простого и простоты сложного, а потом ломануться перечитывать с новым видением – этого нет. Последние главы пестрят фразами о том, что «эта тайна вела за собой новую тайну» и «это осталось неизвестным». Я так и не поняла, кто и что такое «Г.П.В.», чем они занимались и чего хотели. Не известно о судьбе тройняшек – сказано лишь, что они исчезли в «Великом Неизвестном». А что это за «Неизвестное» - опять же не объяснено. Я так и не поняла, почему каждая книга посвящалась какой-то Беатрис, почему ее именем в конце звалась лодка, кто чей родственник, кто чьим именем назван, и т.д.
Проще говоря, читателю показали таинственную сахарницу, тринадцать книг водили его за нос, а потом оказалось, что в сахарнице пусто. Впрочем, о содержимом сахарницы я рассчитываю все же узнать, если отыщу в продаже предпоследнюю книгу. Если и там этого не будет, то я совсем расстроюсь.
Короче говоря, первая приведенная ниже цитата очень хорошо отражает то, что я ощутила после прочтения книги.

Цитаты:
Выражение «пребывать во мраке» может относиться не только к окружающей темноте, но также и к тайнам, относительно которых вы пребываете в неизвестности. Ежедневно солнце садится, и темнота окутывает эти тайны, поэтому каждый человек, так или иначе, оказывается во мраке. Если вы, например, загораете в парке, но не знаете, что в десяти футах под вами находится запертая шкатулка, то, значит, вы пребываете во мраке неизвестности, хотя на самом деле находитесь на ярком солнце. А вот если вы совершаете ночной поход и знаете, что за вами по пятам гонятся несколько балерин, вы не пребываете во мраке, хотя вокруг вас темно. Разумеется, вполне возможно пребывать во мраке неизвестности в темноте, а также не пребывать во мраке в темноте, но в мире столько тайн, что так или иначе пребываешь во мраке, находитесь ли вы во мраке в темноте или во мраке не в темноте, хотя солнце может зайти так быстро, что можно оказаться во мраке относительно того, находитесь ли вы во мраке в темноте, но, оглядевшись, вы обнаруживаете себя уже не во мраке относительно пребывания во мраке в темноте, и не только из-за темноты, но также из-за балерин в темноте, которые не пребывают во мраке относительно темноты, а также насчет запертой шкатулки, а вот вы можете оказаться во мраке неизвестности относительного того, что находитесь в темноте, но на самом деле заблуждаетесь относительно темноты и в результате можете свалиться в яму, которую выкопали балерины, к тому же оказаться в темноте, в тесноте и в пустоте.

Быть может, если бы мы видели, что нас ждет впереди, и различали вдали череду уготованных нам преступлений, безумств и несчастий, мы оставались бы в материнской утробе, и тогда не было бы в мире никого, кроме большого количества очень толстых, очень раздражительных женщин.