Это ниже моего достоинства, выше моего понимания, и вне моей компетенции.
Это история о 12-летнем мальчике, который однажды увидел мертвецов. Их очень заботило, что кладбище хотят уничтожить, и им негде будет «покоиться с миром».
Пытаясь им помочь, мальчик напомнил людям своего города, что помнить о прошлом – пусть даже не великом и знаменитом – важно; а мертвецам (случайно) показал прелесть окружающего их мира, и они осознали, что смерть – это только начало.
Цитаты:
читать дальшеДжонни не суждено было понять, почему именно он начал видеть мертвецов.
Возможно, Джонни попросту чересчур ленив, чтобы их не видеть, предположил Олдермен.
Холодец Джонсон, официально считавшийся лучшим другом Джонни, сказал: все потому, что Джонни - психанутый.
Однако Ноу Йоу (он почитывал медицинские книжки) возразил: наверное, Джонни просто не в состоянии сфокусировать сознание, как это делают нормальные люди. Нормальные люди просто-напросто обращают очень мало внимания на то, что творится вокруг, ради возможности сосредоточиться на более важных вещах, ну, например, проснуться, подняться с постели, сходить в туалет и продолжать жить в ладу с собой. А вот Джонни открывал утром глаза - и получал по лицу всем мирозданием.
Холодец сказал, что, с его точки зрения, это и называется «психанутый».
Воскресные газеты порой пышно именуют такие погосты «наследием викторианской эпохи», хотя данное конкретное кладбище пресса своим вниманием не удостаивала: наследие за тридевять земель от Лондона - не наследие.
Еще на кладбище были склепы. Большие. С дверями, как в настоящих домах. Они отдаленно напоминали сараи, украшенные фигурами ангелов. Ангелы, против ожиданий, в общем и целом были исполнены довольно живо, особенно один у входа - он словно бы вдруг спохватился, что, прежде чем покидать Небеса, следовало сходить в туалет.
На лице Холодца промелькнула паника (лицо было не маленькое, так что на самом деле она не столько промелькнула, сколько пробежала по Холодцовой физиономии, и даже это удалось ей не сразу).
Джонни чувствовал, что за ним наблюдают. Ему, в общем, не было страшно, только неуютно - ни зад почесать, ни поковырять в носу.
Он подошел к развалинам фабрики. Проволочная сетка заграждения кое-где была прорвана, несмотря на объявления «Осторожно! Злые собаки!». Возможно, это злые собаки пробили себе путь к свободе.
В переходах и на лестницах в зависимости от того, приезжал или нет фургон городского мусорщика, всегда стоял один из двух запахов. Вторым был запах хлорки.
- Когда Бигмака судили, мы все пошли его поддержать, - напомнил Ноу Йоу.
- Ты сказал, что его повесят, - надулся Холодец. - И я, дурак, все утро рисовал плакат «Свободу сплинберийцу!»
- Это был политический процесс, - обиделся Бигмак.
- Ты угнал машину министра просвещения, пока он торжественно открывал школу! - возмутился Ноу Йоу.
- Я не угонял. Я бы покатался и вернул.
- Ты въехал на ней в стену. Ты бы не смог ее вернуть, даже если бы отскреб лопатой.
- А я виноват, что у него тормоза ни к черту? Я, между прочим, мог здорово покалечиться. Но, похоже, это никого не колышет. Ваш министр сам виноват - не фиг бросать, где попало тачки с плевыми замками и гавкнутыми тормозами…
- Спорим, сам он тормоза не чинит.
- Значит, виновато общество…
- Я хочу сказать, - перебил Ноу Йоу, - что друзьям надо помогать, согласны? - Он повернулся к Джонни. - Вот что. Лично я думаю, что ты на грани нервного срыва, у тебя расстроена психосоматика, ты слышишь голоса и страдаешь бредовыми галлюцинациями, и тебя, наверное, надо бы засунуть в смирительную рубашку - знаешь, такую белую, с моднючими длинными рукавами - и посадить под замок. Но это не важно, потому что мы друзья.
- Я тронут, - сказал Джонни.
- Похоже на то, - согласился Холодец, - но нам по барабану, верно, парни?
- А кстати, когда Колумб открыл Америку? - спросил Холодец.
- В тысяча четыреста девяносто втором году, - ответил Джонни. - Есть такой стишок:
«Один-четыре-девятъ-два -
Колумб увидел острова,
Он поскорее к ним подплыл-
И вот Америку открыл».
- На самом деле он доплыл бы туда еще в тысяча четыреста девяносто первом, - буркнул Ноу Йоу, - но ему пришлось дать кругаля, потому что никто не мог придумать рифму на «один».
Там в изобилии были представлены растения в горшках, которые развозились по домам, с тем, чтобы в течение недели до следующего посещения Центра пасть жертвой центрального отопления.
- А я двину в армию, - мечтательно сказал Бигмак. - В ВДВ.
- Угу. Плоскостопие и астма тебе здорово помогут, - хмыкнул Холодец. - Так и вижу, как тебя сбрасывают с парашютом - сипеть на террористов!
Конференц-зал городского административного центра имени Фрэнка У. Арнольда был наполовину пуст.
Пахло хлоркой (из бассейна), пылью, мастикой и деревянными стульями. Время от времени в зал, полагая, что там проходит общее ежегодное собрание или собрание боулинг-клуба, забредали случайные люди. Разобравшись, что к чему, они заворачивали к выходу и тщетно толкали дверь с табличкой «На себя», в сердцах награждая ее взглядами, в которых читалось, что лишь полный идиот способен написать на двери «На себя», если она открывается от себя. Ораторы тратили уйму времени на то, чтобы выяснить, слышно ли их в последних рядах, и то и дело подносили микрофон чересчур близко к динамикам, после чего кто-нибудь брался наладить систему усилителей, пережигал пробки, отправлялся к завхозу и тоже некоторое время напрасно толкал дверь - ни дать ни взять белка, пытающаяся выбраться из колеса.
Честно говоря, собрание ничем не отличалось от других собраний, на которых довелось побывать Джонни. Наверное, где-нибудь на Юпитере семиногие инопланетяне проводят собрания в ледяных чертогах, пропахших хлоркой, думал он, под вой микрофонов, а тем временем разные бестолковые и несознательные особи рьяно брынькают в двери, на которых на чистом юпитерианском ясно написано «Блукотать».
Джонни, красный от смущения, слушал ее и вдруг вспомнил: всегда остается второй шанс. Если он сейчас сдастся, отступит, то до конца дней будет терзаться догадками «что было бы, если»; а потом, когда он умрет, ангел спросит: эй, хочешь узнать, что было бы, если бы? И он скажет: да, честное-пречестное, и тогда ангел отошлет его назад, и, может быть, это и есть…
- Слушайте, это же улица в нашем городе. Там есть и фонари, и телефонная будка, и все, что положено, - заговорил Джонни. - Просто… просто я не успокоюсь, пока не проверю, понятно? Кстати, нас четверо.
- Это значит, что-нибудь плохое может случиться целых четыре раза, - буркнул Холодец.
Пытаясь им помочь, мальчик напомнил людям своего города, что помнить о прошлом – пусть даже не великом и знаменитом – важно; а мертвецам (случайно) показал прелесть окружающего их мира, и они осознали, что смерть – это только начало.
Цитаты:
читать дальшеДжонни не суждено было понять, почему именно он начал видеть мертвецов.
Возможно, Джонни попросту чересчур ленив, чтобы их не видеть, предположил Олдермен.
Холодец Джонсон, официально считавшийся лучшим другом Джонни, сказал: все потому, что Джонни - психанутый.
Однако Ноу Йоу (он почитывал медицинские книжки) возразил: наверное, Джонни просто не в состоянии сфокусировать сознание, как это делают нормальные люди. Нормальные люди просто-напросто обращают очень мало внимания на то, что творится вокруг, ради возможности сосредоточиться на более важных вещах, ну, например, проснуться, подняться с постели, сходить в туалет и продолжать жить в ладу с собой. А вот Джонни открывал утром глаза - и получал по лицу всем мирозданием.
Холодец сказал, что, с его точки зрения, это и называется «психанутый».
Воскресные газеты порой пышно именуют такие погосты «наследием викторианской эпохи», хотя данное конкретное кладбище пресса своим вниманием не удостаивала: наследие за тридевять земель от Лондона - не наследие.
Еще на кладбище были склепы. Большие. С дверями, как в настоящих домах. Они отдаленно напоминали сараи, украшенные фигурами ангелов. Ангелы, против ожиданий, в общем и целом были исполнены довольно живо, особенно один у входа - он словно бы вдруг спохватился, что, прежде чем покидать Небеса, следовало сходить в туалет.
На лице Холодца промелькнула паника (лицо было не маленькое, так что на самом деле она не столько промелькнула, сколько пробежала по Холодцовой физиономии, и даже это удалось ей не сразу).
Джонни чувствовал, что за ним наблюдают. Ему, в общем, не было страшно, только неуютно - ни зад почесать, ни поковырять в носу.
Он подошел к развалинам фабрики. Проволочная сетка заграждения кое-где была прорвана, несмотря на объявления «Осторожно! Злые собаки!». Возможно, это злые собаки пробили себе путь к свободе.
В переходах и на лестницах в зависимости от того, приезжал или нет фургон городского мусорщика, всегда стоял один из двух запахов. Вторым был запах хлорки.
- Когда Бигмака судили, мы все пошли его поддержать, - напомнил Ноу Йоу.
- Ты сказал, что его повесят, - надулся Холодец. - И я, дурак, все утро рисовал плакат «Свободу сплинберийцу!»
- Это был политический процесс, - обиделся Бигмак.
- Ты угнал машину министра просвещения, пока он торжественно открывал школу! - возмутился Ноу Йоу.
- Я не угонял. Я бы покатался и вернул.
- Ты въехал на ней в стену. Ты бы не смог ее вернуть, даже если бы отскреб лопатой.
- А я виноват, что у него тормоза ни к черту? Я, между прочим, мог здорово покалечиться. Но, похоже, это никого не колышет. Ваш министр сам виноват - не фиг бросать, где попало тачки с плевыми замками и гавкнутыми тормозами…
- Спорим, сам он тормоза не чинит.
- Значит, виновато общество…
- Я хочу сказать, - перебил Ноу Йоу, - что друзьям надо помогать, согласны? - Он повернулся к Джонни. - Вот что. Лично я думаю, что ты на грани нервного срыва, у тебя расстроена психосоматика, ты слышишь голоса и страдаешь бредовыми галлюцинациями, и тебя, наверное, надо бы засунуть в смирительную рубашку - знаешь, такую белую, с моднючими длинными рукавами - и посадить под замок. Но это не важно, потому что мы друзья.
- Я тронут, - сказал Джонни.
- Похоже на то, - согласился Холодец, - но нам по барабану, верно, парни?
- А кстати, когда Колумб открыл Америку? - спросил Холодец.
- В тысяча четыреста девяносто втором году, - ответил Джонни. - Есть такой стишок:
«Один-четыре-девятъ-два -
Колумб увидел острова,
Он поскорее к ним подплыл-
И вот Америку открыл».
- На самом деле он доплыл бы туда еще в тысяча четыреста девяносто первом, - буркнул Ноу Йоу, - но ему пришлось дать кругаля, потому что никто не мог придумать рифму на «один».
Там в изобилии были представлены растения в горшках, которые развозились по домам, с тем, чтобы в течение недели до следующего посещения Центра пасть жертвой центрального отопления.
- А я двину в армию, - мечтательно сказал Бигмак. - В ВДВ.
- Угу. Плоскостопие и астма тебе здорово помогут, - хмыкнул Холодец. - Так и вижу, как тебя сбрасывают с парашютом - сипеть на террористов!
Конференц-зал городского административного центра имени Фрэнка У. Арнольда был наполовину пуст.
Пахло хлоркой (из бассейна), пылью, мастикой и деревянными стульями. Время от времени в зал, полагая, что там проходит общее ежегодное собрание или собрание боулинг-клуба, забредали случайные люди. Разобравшись, что к чему, они заворачивали к выходу и тщетно толкали дверь с табличкой «На себя», в сердцах награждая ее взглядами, в которых читалось, что лишь полный идиот способен написать на двери «На себя», если она открывается от себя. Ораторы тратили уйму времени на то, чтобы выяснить, слышно ли их в последних рядах, и то и дело подносили микрофон чересчур близко к динамикам, после чего кто-нибудь брался наладить систему усилителей, пережигал пробки, отправлялся к завхозу и тоже некоторое время напрасно толкал дверь - ни дать ни взять белка, пытающаяся выбраться из колеса.
Честно говоря, собрание ничем не отличалось от других собраний, на которых довелось побывать Джонни. Наверное, где-нибудь на Юпитере семиногие инопланетяне проводят собрания в ледяных чертогах, пропахших хлоркой, думал он, под вой микрофонов, а тем временем разные бестолковые и несознательные особи рьяно брынькают в двери, на которых на чистом юпитерианском ясно написано «Блукотать».
Джонни, красный от смущения, слушал ее и вдруг вспомнил: всегда остается второй шанс. Если он сейчас сдастся, отступит, то до конца дней будет терзаться догадками «что было бы, если»; а потом, когда он умрет, ангел спросит: эй, хочешь узнать, что было бы, если бы? И он скажет: да, честное-пречестное, и тогда ангел отошлет его назад, и, может быть, это и есть…
- Слушайте, это же улица в нашем городе. Там есть и фонари, и телефонная будка, и все, что положено, - заговорил Джонни. - Просто… просто я не успокоюсь, пока не проверю, понятно? Кстати, нас четверо.
- Это значит, что-нибудь плохое может случиться целых четыре раза, - буркнул Холодец.
@темы: повести, рассказы, проза, детское
-
-
25.11.2009 в 14:30